ОТ ХАСАНА ЧЕРЕЗ ПАРТИЗАНЫ И ПЛЕН

Согласно «Книге памяти» (1994 г.) из Игринского района погибли и пропали без вести 80 однофамильцев и родственников по фамилии Русских, из Селтинского района – 108 (преимущественно с Валамазской стороны). Но и эти данные не полные. Нет в этой книге и пропавшего без вести брата Семёна Петровича Русских – Фёдора.

Житель деревни Аксёновцы Семён Петрович Русских родился 30 апреля 1918 года, когда на нашей территории ещё не было гражданской войны, а отец его погиб в 1919 году.

17 сентября 1938 года Семёна призвали в Красную Армию и повезли на Дальний Восток. Ехал в лаптях. Повидал город Ворошиловск с узенькими улочками, Николо-Уссурийск.

С железной дороги 35 километров шли по вязкой чёрной глине. Лапти истрепались, и Семён их выкинул, до места дошёл босиком. Прибыли новобранцы к озеру Хасан через 5 дней, как раз там закончился вооружённый конфликт с японцами. Места, вновь увиденные, были приграничным районом у стыка границ с Китаем и Кореей.

Нужно было обустраиваться. Поскольку строений не имелось, начали копать землянки. Буржуйки топили сухой кукурузой. Поставили ещё палатки с печками. Кормили одной рыбой. Вечером выдавали по две селёдки.

Уже на следующий год стали строить что-то вроде овощехранилища. Стройматериалов не хватало. Крыли горбылём и дерном, сбоку сделали оконца. Получилась казарма, похожая на свиноферму. Места в казарме не хватало, хотя нары сделали двухъярусные. Спали все на одном боку. Поворачивались и ложились на другой бок все враз. На шинели надувало много песка. Вставали дружно, чтобы песок сразу стряхнуть на пол.

Прожили у Хасана год и восемь месяцев. Начали отбирать 40 человек для службы в Забайкалье. Попал Семён в 61-й Краснознамённый мостовой батальон, в сапёры. Узнал, как собирать понтоны, строить мосты, взрывать переправы перед наступающим противником, какие использовать бикфордовы шнуры.

Наступал момент, когда командир первого взвода собрался в отпуск. И он решил оставить вместо себя солдата Семёна Русских. И хотя тот пытался отговориться, взводный заявил, что Семён отличный солдат и справится. И действительно, в сложных условиях военнослужащий из Аксёновцев не терялся. В Забайкалье дули сильные ветры. А до столовой под таким ветром приходилось идти километр. Длинной верёвкой по периметру охватывали всех 61 человек, чтобы никого не сдуло и все вместе шли на обед.

Собрался в отпуск командир второго взвода, взялся просить Семёна за себя полтора месяца покомандовать. Тот пытался объяснить, что в соседнем взводе свои солдаты есть, но второй взводный сказал, что «Ты, Русских, уже в командном деле проверенный, тебе и надлежит за меня остаться». Кончилось тем, что командир батальона Дидык призвал Семёна Русских уважать пожелания командиров.

И за полтора месяца второй взвод стал отличным. Солдаты не хотели прежнего взводного.

Комбат Дидык удивлялся:

- Был самый расхлябанный взвод и вдруг преобразился!

Выяснилось, что их командир взвода любил придумывать для солдат работу и всё назло: то туалеты чистить, то ямы невесть для чего копать. Вот назло ему и саботировали.

Так и пошло! И за третьего взводного командовал Семён Русских. Но пришло время и начали грузиться в эшелон, будто бы в связи с передислокацией. Поехали! На станции услышали о начавшейся войне с фашисткой Германией.

Почти через всю растревоженную страну ехали с востока на запад. Дорога была забита эшелонами. На станциях кричали женщины, бросали даже сетки, кошели с продуктами, просили кому-то передать. Подвозили на тракторах и машинах на станцию мобилизованных.

Доехали до Брянских лесов. Подбежали к поезду лётчики. И приказали слить топливо с самолётов, заменить. С четырёх углов скрытого аэродрома запустили сигнальные ракеты. Вот-вот немцы бомбить начнут. Лётчики чуть не плачут, что предательство явное.

Командир батальона Дидык постарался уехать оттуда, где ожидался налёт немецких бомбардировщиков. Доехали до Днепра. Мост был старый, но не разбомблен. Отправились на Минск. Прибыли. Стоят два неразгруженных эшелона лошадей, подогнали третий. Узнали: немцы в шести километрах, вот-вот наши оставят Минск.

Дидык скомандовал: «Обратно на Днепр». Увидели колонну солдат чуть не с километр длиной. И без оружия!

Дидык спрашивает у лейтенантов:

- Почему без винтовок?

- Сказали возьмёте у убитых.

Немецкие самолёты летают, расстреливают эту колонну. Наших самолётов – ни одного. Сапёры укрылись на краю леса. Немецкий самолёт-разведчик, видимо, заметил. Бросил бомбу, сосну как пилой срезало. В сумерках поехали на Днепр. А там уже всё разбомблено! Сапёры взялись налаживать переправу и минировать дорогу. У немцев уже парашютисты выброшены, десант кругом.

В конце концов оказались в окружении в Смоленской области. Разместили по домам по 5 – 6 человек. Тем, кто постарше, рекомендовали отпустить бороды. Винтовки приказали смазать и спрятать, пусть даже в воде, но не в домах. Немцы сначала не поняли, в чём дело. Заходят в дома, а там лапти плетут, столярничают. Вроде отцы с сыновьями.

Потом начали конкретнее говорить о большом партизанском отряде.

Семён успел проявить снайперские способности. Залезал на ёлки, с расстояния 600 – 800 метров из винтовки с оптическим прицелом стрелял успешно. На Пасху каждому по яичку выдали и четвертинку шаньги. Конрадий на нас не кричал. Приезжал какой-то военный чин, вроде Штирлица. У одного работника драное бельё обнаружил, так закричал, что не позволит вшей заводить. Тут же немедленно новый комплект одежды выдали.

Кладовщиком работал поляк. Он в первую мировую войну попадал в плен к американцам. Четыре сына и три дочери у этого поляка было до войны. Так он нам за отца был. Старался кормить не ржаным, а пшеничным хлебом.

В конце войны погнали нас, километровую колонну узников концлагерей, из Штаттина на Росток.

В одном месте первые ряды побежали вперёд, а другая половина колонны – назад, а мы в середине оказались около мостика через болотце. И очень удачно прямо в болотце спрятались. Немцы чуть погодя ходили с фонариками и шарили под мостом. Но мы в двадцати метрах замаскировались и отсиделись. На хутор за едой наведывались и снова в болотце отсиживались.

И вдруг слышим – гармонь играет, песни русские поют. выходим: а там человек семь конных во главе с полковником и солдат полно.

- Вы нас с собой возьмите! – просим мы.

- Да вы же от ветра упадёте! Старшина! Выдайте им буханку хлеба. Да по кусочку, понемногу ешьте, чтобы заворота кишок не случилось!

Показали нам, куда идти. Сказали, что километров двадцать. Дошли! Там солдат море. Подкормили нас, потом включили в учебно-боевой батальон.

Дослуживал я ординарцем. Пристреливал винтовки. Так настреляешься, что не знаешь, куда ночью плечо деть.

Однажды майор проверял качество моей работы. Он стреляет – девятка, я из другой винтовки – десятка. Говорит, что у его винтовки не совсем точный прицел. Поменяли винтовки. У меня опять десятка, у него – девятка. Но претензий ко мне уже нет.

В 1946-м году пришёл с войны в родную деревню Семён Петрович. Восемь лет не бывал он в родных местах.

И родились у него три сына и две дочери. Один сын уже многие годы живёт в Греции (уже дочь там замуж выдал), второй – в Горьком (сейчас Нижний Новгород), третий сын – в Малом Валамазе.

Обижает ветерана, что забывают их деревню. Лекции не читают, газеты дорогими стали, не читают их. И непонятно, куда, к какому распаду движемся. Были бы живы те парни, которые погибли, все огороды и без лошадей бы вскопали. Много их молодых похоронено и около Смоленска, и под Ельней, и в Дорогобуже.

Помнит Семён Петрович довоенных мужиков и парней не только из Аксёновцев, но и из ближних деревень.

- Было в Аксёновцах 40 дворов, а сейчас жилых домов десяток осталось. Я один старик, а в основном старухи. Ни трактора, ни лошадей у нас. Дров толком не заготовили. Раньше много начальства приезжало: и Мальчиков, и Скребневский, и из Ижевска.

Покосов полно, а деревня скоро может пропасть, коров держать не стали.

Лошадь нужна картошку садить и копать, возить дрова и 2 – 3 энергичных, молодых семьи, чтобы нас стариков не забывали.

С. КНЯЖИН

«Октябрь» от 8 июня 2000г. № 44(4715)